Раді Вас бачити! » Увійти » Створити новий профіль

Старі пісні про головне (на тему австрійського генштабу)

1838 рік

Український збірник І. І. Срезневського, Кн. 1. (1838)

https://archive.org/stream/inpdf/inpdf-min#page/n15/mode/1up

   
1863 рік

Професор Костянтин Дмитрович Ушинський:

"Что с детьми начинают заниматься на том самом наречии, на котором они говорят дома, это без сомнения, не только весьма разумно, но и не менее гуманно. Должно заботится всеми силами, чтобы школа самым естественным путем вошла в жизнь ребенка и чтобы, незаметно для него, приняла в свое распоряжение часть его умственной и сердечной деятельности.

Мало успеха будет иметь та школа, в которую дитя переходит из дому, как из рая в ад, и из которой оно бежит домой, как из темного ада, в котором все темно, чуждо и непонятно, в светлый рай, где все ясно, понятно и близко сердцу, а почти такое впечатление должна производить школа на дитя малороссиянина, когда оно начинает посещать это странное место, в котором одном только в целом селе и говорят на непонятном языке. Дитя, не слыхавши дома ни одного великорусского слова, начинают в школе с первого же дня ломать на великорусский лад, и добро бы еще на чисто великорусский, а то на тот отвратительный жаргон, который вырабатывается у малообразованного малоросса при старании говорить по великорусски. Такая школа с первого же дня напомнит ребенку что он не дома, и, без сомнения покажется ему букою. Если такая школа не пустит корней в народную жизнь и не принесет для нее полезных плодов, то чему здесь удивляться? Иначе и быть не может.

Такая школа во-первых, гораздо ниже народа: что же значит она со своею сотнею плохо заученных слов перед тою безконечно глубокою, живою и полною речью, которую выработал и выстрадал себе народ в продолжении тысячелетия; во-вторых, такая школа безсильна, потому что она не строит развития дитяти на единственной плодотворной душевной почве - на народной речи и на отразившемся в ней народном чувстве; в-третьих, наконец, такая школа безполезна: ребенок не только входит в нее из сферы совершенно ей чуждой, но и выходит из нее в ту же чуждую ей сферу. Скоро он позабывает несколько десятков великорусских слов, которым выучился в школе, а вместе с тем позабывает и те понятия, которые были к ним привязаны. Народный язык и народная жизнь снова овладевают его душою, и заливают и изглаживают всякое впечатление школы, как нечто совершенно им чуждое. Что же сделала школа? Хуже чем ничего! Она на несколько лет задержала естественное развитие дитяти; остается правда грамотность, или лучше сказать, полуграмотность, и то не всегда, и может пригодится к тому, чтобы на полурусском наречии написать какую нибудь ябеду; душу же человека такая школа не развивает, а портит.

Уже лучше бы была та школа, где учили бы по часослову и псалтырю, потому что небольшие познания в церковнославянском языке и связанные с ними понятия могла поддержать и развить далее церковь своими службами и своими книгами, доступными для крестьянина; великорусская же грамота непременнно погибнет без всякого следа в малороссийском селе."

Джерела:
1. К. Д. Ушинский. Педагогическая поездка по Швейцарии. Журнал министерства народного просвещения. Январь, 1863. (третье десятилетие). Часть CXVII. - Отдел 3 (Педагогика). - С. 13-14.

2. Собрание педагогических сочинений Константина Дмитриевича Ушинскаго. - СПБ., Тип. А.М. Котомина, 1875. - С. 379 - 380.


Довідка:
Ушинський Костянтин Дмитрович  (1824 — 1871) — український та російський педагог українського походження, кандидат юриспруденції і правознавець, один із засновників педагогічної науки та народної школи у Російській імперії, автор праць з теорії й історії педагогіки, підручників для початкового навчання і статей з педагогіки.
   
1861 рік

"Таково ли положеніе малороссовъ? Лѣтъ 50 или 70 тому назадъ, каждый изъ нихъ вѣроятно точно такъ же радъ былъ бросить свой языкъ для великорусскаго, какъ чехъ тогда радъ былъ стать изъ чеха нѣмцемъ, или словакъ изъ словака мадяромъ, или какъ теперь провансалецъ радъ стать изъ провансальца истымъ парижаниномъ по разговору. Теперь не то у малороссовъ. А если не то, такъ почему же и не быть способну ихъ языку къ высшему литературному развитію, когда способно к нему нидерландское нарѣчіе?

Но дѣйствительно ли есть у малороссовъ любовь къ своему нарѣчію, потребность имѣть на немъ литературу? Тутъ кажется опять таки не о чемъ спрашивать. Не только они сами сознаютъ, даже мы великоруссы признаемъ, что они не великоруссы, а малороссы, что они имѣютъ много важныхъ особенностей отъ насъ и дорожатъ этими особенностями. Могутъ ли имѣть они потребность въ книгахъ, писанныхъ языкомъ, различнымъ отъ великорусскаго, объ этомъ каждый изъ насъ можетъ судить по себѣ, - стоитъ только ему развернуть малорусскую книгу: если онъ не имѣлъ случая познакомиться съ малорусскимъ языкомъ, онъ пойметъ въ этой книгѣ немногимъ больше, чѣмъ въ польской и едва ли больше, чѣмъ въ сербской. Легко ли, пріятно ли читать книги на чужомъ языкѣ? Оно и легко и пріятно бываетъ, когда вы научились чужому языку, - но и то лишь въ томъ случаѣ, если на своемъ родномъ языкѣ вы начитались книгъ досыта. Чтеніе книги на чужомъ языкѣ - все равно, что выѣздъ въ гости: бывать по временамъ въ чужихъ людяхъ пріятно и даже полезно; но не приведи Богъ никому не имѣть своего угла!
Великорусская книга - родная книга и архангельцу и енисейцу и астраханцу, но не родная она малороссу. Ему нужно теперь, не такъ какъ намъ, не только учиться тому, чему онъ хочетъ учиться, - ему нужно еще учиться великорусскому языку, чтобы можно стало учиться чему нибудь, прямо нужному для его развитія.

Дѣло другое, если бы имѣли любознательность и надобность въ просвѣщеніи только тѣ люди въ Малороссіи, которые съ младенчества слышатъ въ своемъ семействѣ великорусскій языкъ, выучиваются говорить на немъ въ первые годы дѣтства, незамѣтно, безъ труда, безъ потери времени. Тогда малорусская литература была бы не нужна, какъ не была бы нужна, напримѣръ, и шведская литература, если бы въ Швеціи охоту и надобность учиться имѣли только тѣ люди, которые съ дѣтства привыкаютъ говорить по- нѣмецки, какъ на родномъ языкѣ. Но этого нѣтъ ни въ Малороссіи, ни въ Швеціи, потому нельзя ни Малороссіи, ни Швеціи обойтись безъ своей особенной литературы."

Джерело:
Современник. № 1, Январь. 1861 / - Новые периодические издания. Основа. 1861. № 1(66). - С. 66 та С. 70, 71.
   
Москалі часто закидають, що нібито тоді, коли почалася українізація України в 1920-1930-х роках 20-го століття, то мовляв тоді "росіян" начебто "зробили" українцями.
Почитаємо, що писали до революції 1917, у царському, російському Санкт-Петербурзі, ще за 4 роки до початку українізації (частини загальносоюзної кампанії коренізації):

1916 рік

Джерело:
Инородческая школа : сборник статей и материалов по вопросам инородческой школы / под общ. ред. Г. Г. Тумима и В. А. Зеленко. - Петроград : издание Н. П. Карбасникова, 1916.

Стор. 23 - 24:
"Что сказать об украинской школе? Ее нет - она запрещена; администрация не считается с языком народа, % поступающих в школу детей очень велик. Но то, что дети встречают в русской школе - чужой язык, чужого не понимающего учителя и тяжелое учение на неродном языке так отбивает у них желание учиться, что уже с первой группы сельской школы значительная часть детей бросает ее."

Стор. 24:
"Вместе с языком в школе преследуется все родное, свое, веками созданное - изгоняется прекрасная украинская песня, народный эпос, стихи Шевченко, этого национального поэта Украины, чье имя - целый синтез народного украинского миросозерцания, запрещается Евангелие на родном языке школьников."

Стор. 26:
"Только одно Харьковское земство составило список украинских книг и внесло их в свои каталоги народных библиотек, и от этого "смелого шага" ничто не перевернулось, ничто не распалось в земской жизни. И это один из редких светлых фактов внимательного отношения к просвещению инородцев"

Софія Федорівна Русова.

Софія Федорівна Русова (1856 — 1940)— український педагог, прозаїк, літературознавець і громадська діячка, одна з піонерок українського жіночого руху. Дівоче прізвище — Ліндфорс. Дружина Олександра Русова. Мати Юрія та Михайла Русових.
   
Хорошо бы ветку прикрепить.
   
Все это бред. Кацапы,кстати, вааще не славяне. Мокша... Что до "Повести временных лет",то кто видел оригинал? Если даже этот мунускриптус был в реале,то он раз 20 переписан и переиначен еще ДО КАЛИТЫ!!!
   
От нехай теперечки москалі спромагатимуться спростувати оці факти:

Україна, про яку замовчують російські ЗМІ
https://www.youtube.com/watch?v=UBkBmTOkrgE
Руйнуємо кремлівські міфи про "штучне створення України і української мови ворогами Російської Імперії".

Кому цікаво, дивіться за "один народ" ще тут:
https://forum.pravda.com.ua/index.php?topic=354364.msg19513729#msg19513729




   
Поляки вже співають разом з московитами:

Один з ключових авторів "антибандерівських" поправок, депутат Сейму Томаш Жимковський: "Назву "українці" створили австрійці"
http://www.istpravda.com.ua/short/2018/02/21/152115/
   
1590 року

Етнополітичне поняття Український народ вперше було введено ще у 1590 році

Автором впровадження до політичного словника поняття «український народ» та наповнення його етнополітичним змістом

вважається руський представник шляхетського роду Верещинських гербу Корчак - Йосиф Верещинський:

посилання: https://forum.pravda.com.ua/index.php?topic=848995.msg20142745#msg20142745
   
Почему название киевской лавры Печерская, а не Пещерская?

Запитання туристів:

«Почему название лавры Печерская, а не Пещерская?»

Всі як один екскурсоводи відповідають:

«Печера — это слово церковнословянское».

Це неправда.

Слово «печера» відсутнє в усіх словниках церковнослов’янської мови.

Але з «Лексикону» Памво Беринди, виданим у Лаврській друкарні 1627 року, можна довідатись,

що цьому поняттю у церковнослов’янській мові відповідає слово «вертеп», бо поруч автор подає український відповідник — «печера»:

http://litopys.org.ua/berlex/be17.htm



Відвідувачі можуть запитати, чому у тексті Повісті Нестора Літописця (мова твору церковнослов’янська) древня обитель іменується лише Печерською.

Один із найкращих знавців давньоруських літописів професор Василь Яременко стверджує — це лише доказ того,

що розмовною мовою автора була українська.

Саме тому «українська лексика ллється суцільним потоком у Повісті: жито, колодязь, подружжя, туга, печера…» — аргументує професор.
   
1590 року
Етнополітичне поняття Український народ вперше було введено ще у 1590 році

Автором впровадження до політичного словника поняття «український народ» та наповнення його етнополітичним змістом

вважається руський представник шляхетського роду Верещинських гербу Корчак - Йосиф Верещинський:

посилання: https://forum.pravda.com.ua/index.php?topic=848995.msg20142745#msg20142745

Пізнавально

 (tu)
   
До теми:



 У цей час гетьман [Петро Дорошенко у 1667 р.] заявляв представникам Московського царства  наступне: 

«І  за  моїм  старанням  не  тільки  цей  бік  України,  де  ми  зараз живемо, під руку Його Царської Величності віддано буде; але ще і все належне поки державі, тобто Князівство Руське, ограничене було: Перемишль, Ярослав, Львів, Галич, Володимир, ті головні міста Князівства Руського, маю до Бога мого надію, аж по те ограничено буде, то Князівство Руське богоспасимого города Києва давньої столиці…; Україна вся б спокійно прожила».

З цього уривку гетьманської промови стає зрозумілим, що: по-перше, «Україна» мала «цей» і «той» «боки» (Правобережжя і Лівобережжя), що об’єднувалося займенником «вся»; по-друге, «Князівство Руське» виступало синонімом «України» і називалося «державою»; по-третє, територіальні претензії гетьмана сягали меж Руського воєводства Корони Польської.

Джерела:
1. Тарас Чухліб. Отчизна наша Україна, природні українські діти, українська земля. 2016. — С. 228.
2. Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. — 1668-1672, – Том 9. – СПб., 1877. – С. 242.



Останнє редагування: 20 квітня 2018 01:55:31 від Ruthene
   
   
   
   
Джерело: Лексикон треязычный, сиречь речений славянских, эллино-греческих и латинских сокровищ из различных древних и новых книг собранное и по славянскому алфавиту в чин расположенное
Поликарпов Ф.П.  — Тип. царская , 1704

1704 року

«Вместо же языка еврейскаго наш предпоставихом славенский, яко поистинне отца многих языков благоплоднейша. Понеже от него аки от источника неизчерпаема, прочиим многим произыти языком, сиречь польскому, чешскому, сербскому, болгарскому, литовскому, малороссийскому, и иным множайшым, всем есть явно»

http://dlib.rsl.ru/viewer/01004091708#?page=2

   
1834 року

"В настоящее время, кажется, уже не для кого, и не для чего доказывать, что язык Украинский (или как угодно называть другим : Малороссийский) есть язык, а не наречие Русского или Польского, как доказывали некоторые, и многие уверены, что этот язык есть один из богатейших языков Славянских, что он едва ли уступит Богемскому в обилии слов и выражений, Польскому в живописности, Сербскому в приятности, что это язык, который, будучи еще не обработан, может уже сравниваться с языками образованными по гибкости и богатству синтаксическому, – язык поэтический, музыкальный, живописный"

Срезневский И. Взгляд на памятники украинской народной словесности // Ученые записки Императорского Московского университета. Г. 2, ч. 6. М.: Унив. тип., 1834. - С. 134



Останнє редагування: 19 травня 2018 22:31:25 від Ruthene
   
1825 рік.
Наступний агент австрійського генштабу - Пушкін Олександр Сергійович (1799 — 1837)


Драма "Борис Годунов" написана у 1825 році.

«И наконец из келии бежал
К украинцам, в их буйные курени,
Владеть конем и саблей научился»

Пушкин А. С. Борис Годунов : - 2-е изд. - Санкт-Петербург : Я.А. Исаков, 1871. - С. 74

Австрійській генштаб пробрався у 18 сторіччя, у 1764 рік навіть - до французів! :weep:

https://books.google.com.ua/books?id=aMRKAAAAcAAJ&hl=uk&pg=RA2-PA4


https://books.google.com.ua/books?id=aMRKAAAAcAAJ&hl=uk&pg=RA3-PA8


https://books.google.com.ua/books?id=aMRKAAAAcAAJ&hl=uk&pg=RA3-PA11


Recueil des pièces, concernant La Mort du Prince Iwan... Petite-Fille de Pierre le Grand Empereur de Russie. - Staatman, 1764
   
Re:  Московити не розуміли руської мови

Чи може у 21 сторіччі росіяни розуміють українську мову? – Судіть самі:

Лев Самуїлович Клейн – російський вчений, філолог, історик науки. професор, доктор історичних наук:

(Л.С. Клейн. Украинское освоение триполья: энциклопедия – справочник или памятник? – С.-599-600)

Показати зображення...
Показати зображення...
Бонус:

 :laugh:

https://www.youtube.com/watch?v=dG9uWtDULms

"в отличие от подавляющего большинства украинских студентов, для которых русский текст не является препятствием, российский студент (за исключением тех, кто специализируется на изучении Украины) не в силах справиться с украинским языком, да и требовать таких знаний от «потока» я не в праве."

Джерело :

Татьяна Таирова-Яковлева. «…Было очень сложно найти тех, кто вообще не убегал в ужасе при словосочетании «История Украины», 2016.
Таїрова-Яковлєва Тетяна Геннадіївна (доктор історичних наук, професор, директор Центру з вивчення історії України СПбДУ)

Ps :

Московити у 17 столітті не розуміли руської мови
   
Року 1835

Даль Володимир Іванович :

Язык малороссов имеет большое преимущество перед русским языком, в области той отрасли словесности, которую именем простодушной отличают от так называемой чувствительной. Если всю изящную словесность разделить, как Шиллер это сделал, на наивную и сентиментальную, то быт и язык Украины присвоивают себе преимущественно первую. Отчего? Быт малороссов прост, ум не туп, воображение игриво, шутки отзываются какою-то негою и ленью; язык, в окончаниях слов и в самом образовании и сочетании их, имеет что-то детское, милое, гибкое, напоминающее нам некоторые славянские наречия - сербское, болгарское - которые как-то поражают нас простотою прадедовских времен; - кажется, мы слушаем предков своих. Кроме этого, у нас, русских, простолюдин говорит одним языком; разговорный язык, пестрый, несвязный и не совсем ясный, другой, а книжный, разделяющийся еще, по слогу, на высокий, низкий, средний, шуточный, важный и прочее - опять вовсе иной; язык малороссов, напротив того, сохранил всю девственную простоту свою и силу, и всюду себе равен. Трудно написать по-русски книгу, о каком бы то ни было предмете, чтобы ее понял каждый мужик, ясно, как то, что он сам говорит; таким языком у нас, доселе по крайней мере, ничего не написано: задача эта не разгадана. Между тем, возьмите любое малороссийское письмо, читайте его чумакам, дивчатам, парубкам, кому хотите: если предмет не будет выходить из круга их понятий, то язык и смысл целого будет им понятен вполне. Вот от чего неподражаемая простота и естественность в рассказе; натяжек, без которых мы писать не умудримся, нет; облагороженный язык народа силен, ясен, прост, богат на мелочи, на шутки, ему доступные, а - подделать всего этого невозможно.
 
Итак, не знаю, можно и должно ли говорить, что для нас язык малороссов не нужен, что воскрешать его не к чему, и проч. Разве есть на свете язык - живой или мертвый - которым люди говорят или говорили, плакались или радовались, и который бы не стоил внимания нашего? А если еще и поныне сотни тысяч людей говорят этим языком, да если язык этот еще и наш, кровный, родной, братский, одного с русским корня, так неужели он и тогда еще для нас лишний? По-моему, не только можно им заниматься для удовольствия и любопытства, - должно изучать его, как пособие нашего языка. Я, например, нисколько не призадумаюсь перенять у украинцев выражения: нисенитница, залицаться, женихаться, если вздумаю заменить чем-либо обороты: ни то ни се; заглядывать кому-либо мимоходом в лицо; волочиться, с добрым намерением - и прочее. Всякому на то своя власть и воля; но, судя здраво, нет причины для чего бы не принять коротких, сильных, ясных и выразительных выражений земляков моих, если они т. е. не земляки, а выражения, неудобопереводимы и вполне соответствуют духу языка нашего, так, что по совести тут не чего переводить, а должно только изменить малороссийский выговор на русский. Можно насчитать также и целые обороты, употребительные в малороссийском языке, и удобоприменяемые к русскому.
 
Я знаю несколько и польский язык, а потому позволю себе заметить, что, по-моему, нет в нем для русского той надобности, как в малороссийском; не говорю, чтобы нам не было нужды до него, но язык Украины для нас важнее. Польский язык слишком удалился, перемешался и переродился, смешался с западными языками; это, употребляя известное и пригожее малороссийское выражение переводня славянского корня, в которой уже более половины немецких и латинских слов.
 
Не смею также советовать никому браться за перевод повестей Основьяненка на русский; это также вышла бы переводня, а не перевод. Их надобно читать в подлиннике, и читать, право, немудрено. Я на днях читал их, например, в образованном кругу женщин, которых часть не знала вовсе по-малороссийски. При первой странице все восклицали: что это такое? Ми ни слова не понимаем! Потом начали останавливать меня реже, спрашивая только объяснения, на то, на другое; а потом стали вслушиваться внимательно; и когда я, после первой четверти рассказа или повести хотел кончить - все просили в голос продолжать, уверяя, что уже почти все понимают, и мы читали книжку Основьяненка четыре вечера сряду, доколе ни кончили ее всю, от доски до доски. Стоит ли переводить, и - искажать книгу, которую так легко понимать в подлиннике, и тешиться и радоваться неподражаемою простотою оборотов и выражений?
 
В трех повестях Основьяненка не наткнулся я ни на одно шероховатое место, не видал не одной натяжки, ни в действии, ни в рассказе. Если сам Основьяненко заставит меня помудровать над его рассказами, то скажу, что я бы дал им иное заглавие, а именно, не русское, а малороссийское; да еще сократил бы, может быть, несколько, кой-какие явления в Марусе, и то потому только, что не сумел бы рассказать всего этого так мастерски, как он. Далее не знаю к чему придраться, - ей, ей не знаю. Основьяненко великий мастер своего дела: если Кузьма Трофимович его мастерски писал портреты, с ведра, со свиньи, да с поповой кобылы - то Григорий Федорович далеко превзошел его в писании портретов со всего, что только есть крещеного или живого и неживого на православной Украине. У него каждое лицо написано с такою живостью, что я встречал подобные патреты только в живописи Марлинского и Крылова. Пусть я буду без вины виноват, коли это неправда! А как мастерски выведены и сведены концы - как просто и замысловато выставлен быт и все обычаи малороссов - в каком совершенстве и чистоте сохранен язык их, который, во многих опытах земляков наших, искажен; - с каким неподражаемым искусством Основьяненко заставляет иногда хохлов своих говорить по-русски, по-московски, чтобы тем показать, что они у него люди бывалые... все это надобно видеть в подлиннике, а не в переводе. Сверх того, Основьяненко первый, покусившийся обработывать предметы свои на малороссийском языке не на изнанку, а на лицо.
Чтобы дать тем, которые еще не читали повестей Основьяненка, мерило, или как говорят на Волге, находку, чтобы они знали, на какой аршин их мерять, скажу, что: Салдацький патрет, Марусю и Мертвецький Велыкдень, надобно поставить на одну полку с немцами Асмусом и Гебелем. Почему нельзя переводить последнего со швейцарское на немецкое наречие - я впрочем знаю, что он переведен - потому самому нельзя и Основьяненка перелагать с малороссийского на русское: простота и самобытность швейцарского и украинского языков неподражаемы, недостижимы в переводе. Некто назвал у нас, в повременном издании своем, Гебеля милым болтуном, и - только; я истинно и глубоко уважаю заслуги и даже вкус и разборы этого писателя; но - виноват - в этом случае с ним вовсе несогласен. На людей, которые держатся одного с ним мнения, повести Основьяненка не сделают того разительного впечатления, как на нас, перечитывающих Гебеля и Асмуса двадцать раз, и всегда с новым удовольствием. Заметим еще и то: нравственность, которую Грыцько поселяет между земляками своими посредством этих рассказов - достойна всякого уважения; а уменье его, делать это неприметно и без малейших натяжек, достойно искренней благодарности, и ручается за хороший успех: человек ничего так не боится, как голых наставлений, нагих поучений; добрый пример, напротив, и незаметно скрытые в притчах и в самом действии лиц добрые советы и нравоучения - принимаются усердно и, втихомолку, исполняются на самом деле.
   
Для разбирателей, которые берутся не за свое дело, написал Грицько Латынску побрехеньку: Салдацкий патрет. И Грицько будет сидеть за книжицей своей, как Кузьма за патретом, и будет говорить, выглядывая: Швец! знай свое шевство, а у кравецство не мешайся! то есть: коли-де кто дельное и толковое что укажет, так повинюсь и поправлю; а коли станете судить и вкривь и вкось, так я скажу вам, по нашему, зась!
 
И жаль, и досадно, коли малороссийский язык устрашит читателей наших, и коли по этому одному не признают цены повестей Основьяненка, а на совестный суд, видно, надеяться нечего. Грицько Основьяненко, праводушный человек по своему искусству. Не хочу и не стану разбирать письма его от ковыки до ковыки; не мое это дело, да и не думаю, чтобы кому от этого прибыло. На тех, которые берутся за народную, а следовательно родную книгу, по нужде и по крайности, словом, которых желудок не варит еще ничего доморощенного - на тех не угодишь, и их не вразумить; дети их будут, авось, поумнее, - а горбатого исправит могила. Но если бы доброхотная речь моя заставила поверить мне на слово ту половину читателей, которая, прислушиваясь иногда к шуму, говору, крику и разноголосице нашего письмословного судилища, отворачивается и бежит от него, заткнув уши, не зная, и не находя никаких более примет, по коим бы можно сверять и признавать правду и неправду; если бы хотя один добрый человек, поверив честной подписи моей, прочел книжку, о которой я говорю - и прочел бы ее, коли он не природный малоросс, со вниманием, или, еще лучше, стал бы слушать, как читает малоросс - и сказал бы после: правду сказывал казак - так с меня и довольно, и пусть после того метаются на меня кому и сколько угодно и пригоже - не отзовусь. Я сам новичок на письме; я сам еще нуждаюсь в добром отзыве присяжных браковщиков, знаю также, что меня ожидает вперед за такую речь, как я теперь повел - но, ей ей, совести казачьей больно молчать; делайте со мною, что знаете - я стану делать, чего покинуть не могу.
 
Когда написал я это, то пришло мне на ум небольшое приключение, виденное и нажитое мною на веку своем - взбрело на ум, может быть, по сходству нынешнего и тогдашнего положения моего.
Я был однажды позван на небольшой свадебный пир. Старик выдавал дочь, и звал встречного и поперечного, и поймав за руку, отбирал честное слово, что будешь. Так попался и я, и много народу опричь меня. Начало свадьбы было и доброе и честное; а там как нашло туда и шушвали и всякой всячины, а старик все зазывал да приговаривал: милости просим! да, знай, гнал поднос за подносом в круговую - то, оглянуться не успели, как нескольких человек, зашедших видно со двора, с холоду, на тепле поразобрало, и с мига на миг ожидали мы беды. И не миновали: один гость растворил дверь в сени, для того, что ему стало душно; другой, надо быть немец, боялся простуды, за себя ли, за пару ли свою, и стал двери затворять; завязалась небольшая неприятность, которая однако же, ко всеобщей потехе, вскоре развязалась парою - не при вас будь сказано - добрых заушин. Слово за словом, то есть: подзатыльник за подзатыльником, и крупный разговор сделался довольно общим; кто, желая разнять супротивников, сам попадался под сорвавшуюся с того, либо с другого, десницу; кто начнет, засучив рукава, мстить богатырски за брата или друга - словом, недоумение разливалось огненной волной по всему плясовому покою, и личность зрителей была не в безопасности.
В это время глянул я на соседа своего, человека почтенных лет и наружности, который сидел, за недостатком употребительнейшего седалища, на огромном, окованном сундуке. Он доставал, втихомолку, не оглядываясь и не роняя словечка, из жилеточного кармана своего, крестик за крестиком, медальку за медалькою, и навешивал их чинно и спокойно в петлицы черного фрака своего. Потом просидел молча и сложив руки, до окончания зрелища, и до очистки дверей от толкотни и давки - взял шляпу и отправился домой.
 
Если следовать у нас приглашению или призыву письмословного звания своего, и высказать, раз, другой, по совести и убеждению, что тебе вздумается, то и гляди, попадешь в такую потасовку, что, опамятовавшись на чужом пиру с похмелья, спохватишься, как бы только отчураться, отмолиться, во что бы приодеться, чтобыблагородства твоего не запамятовали, чтобы не досталось, как иному, на свадьбе, где начало было доброе, да исход поган!
 
Благое дело, коли знающий и добросовестный человек надоумит нас, темных людей, что читать, чего не читать - а между тем, ей, ей, мало славы тому, кто пописывает и судит и рядит и оценку кладет, по каким-либо посторонним видам, хоть бы, например, для того, чтобы порассмешить читателей; чтобы какой-нибудь наш брат, сидя с трубкою в зубах, да с журнальцем, сказал: То-то остряк! Уж что словечко повыронит - то словно пальцем под бока ковырнет!!! Знаете ли что, господа? Не дай Бог мне затронить никого, я этого не хочу; я сам боюсь, говорю, помазка вашего, как огня - но можно мимоходом мазнуть по спине и честного человека: и будут школяры смеяться на улице на него; усмехнется ину пору, может статься, и порядочный человек, нехотя согрешит - а что он скажет вам, пересмеявшись? Не хочу того и пересказывать - сами догадаетесь. А знаете ли еще что? Чтобы навести худую славу на девушку, не нужно идти на базар и кричать с помосту, на весь народ: такая-то сделала то и то; совсем нет: в потемках лучшие гулючки; чтобы обесславить девушку, довольно, к месту и вовремя, покачать головою, пожать плечами, скорчить такую-сякую рожицу - и - замолчать; и этого довольно. Да что ж вам, господа, в этом за слава? Какая прибыль? Разве душа на том свете не нужна? Или все это шуточки, для смеха и потехи зрителей, раёчной команды? Шутите, коли вас, весельчаков, на это станет; шутите, господа! что с вами, с весельчаками, станешь делать!
В заключение скажу только, что я Грицька Основьяненка, который подарил и мне одну повесть свою, не знаю в глаза, он мне ни сват, ни брат, ни кум.
 
В. Луганский.
 
 
Луганский В. [Рец. на:] Малороссийские повести, рассказываемые Грицьком Основьяненком. Кн. 1. М. 1834, в тип. Института восточных языков, в б. 12, 380 стр. // Северная пчела. 1835. № 17. С. 65‒67.

https://books.google.com.ua/books?id=emppAAAAcAAJ&pg=PA65&lpg=PA65#v=onepage&q&f=false
https://archive.org/details/sevpchela
   
Року 1842

Даль Володимир Іванович :

"Возьмитесь за рукописи наши, прислушайтесь къ говору простаго народа, который остался почти тѣмъ же, чѣмъ былъ нѣсколько вѣковъ тому назадъ. Прислушайтесь ко всѣмъ Славянскимъ нарѣчіямъ, Украинскому, Чешскому, Болгарскому, Черногорскому, иногда даже и къ Польскому - надъ которымъ впрочемъ вліяніе западныхъ языковъ всего замѣтнѣе и вы право найдете чего и не чаяли: бездну словъ и оборотовъ краткихъ, сильныхъ, вразумительныхъ и гораздо болѣе свойственныхъ языку нашему, чѣмъ полуобрусѣвшіе - на бѣду нашу - слова и обороты всѣхъ земель нашего материка."

В. Луганский. Полтора слова о нынешнем русском языке // М. П. Погодин. Москвитянин № 1 на 1842 год . - С. 541.
   
Року 1842

"В Рейфовом Лексиконе "при Славянских речениях приводятся слова коренные и однозначащие, Санскритские, Персидские, Греческие, Латинские, Немецкие, Арабские и Еврейские) Сверх того делаются ссылки на языки Китайский, Армянский, Исландский, Готский, Финский, Венгерский и на многие другие; а указание на Славянские наречия встречается слишком редко, и из них приводятся только Богемское, Польское, Сербское, Кроатское, Литовско-Русское (Беларусское) и Украинское (Малороссийское). - В Корнеслове выше перечисленные языки не упущены из виду, кроме Китайского, которым пользоваться не было ни малейшей нужды."

Корнеслов русского языка, сравненного со всеми главнейшими славянскими наречиями и с двадцатью четырьмя иностранными языками составленный Федором Шимкевичем. Ч. 1-2. СПб., 1842. - С. IV, XVII, XVIII.

https://xn--90ax2c.xn--p1ai/catalog/000202_000005_RuPRLIB12045059/viewer/?page=8


https://xn--90ax2c.xn--p1ai/catalog/000202_000005_RuPRLIB12045059/viewer/?page=21


https://xn--90ax2c.xn--p1ai/catalog/000202_000005_RuPRLIB12045059/viewer/?page=22
   
Року 1842

Даль Володимир Іванович :

"Возьмитесь за рукописи наши, прислушайтесь къ говору простаго народа, который остался почти тѣмъ же, чѣмъ былъ нѣсколько вѣковъ тому назадъ. Прислушайтесь ко всѣмъ Славянскимъ нарѣчіямъ, Украинскому, Чешскому, Болгарскому, Черногорскому, иногда даже и къ Польскому - надъ которымъ впрочемъ вліяніе западныхъ языковъ всего замѣтнѣе и вы право найдете чего и не чаяли: бездну словъ и оборотовъ краткихъ, сильныхъ, вразумительныхъ и гораздо болѣе свойственныхъ языку нашему, чѣмъ полуобрусѣвшіе - на бѣду нашу - слова и обороты всѣхъ земель нашего материка."

В. Луганский. Полтора слова о нынешнем русском языке // М. П. Погодин. Москвитянин № 1 на 1842 год . - С. 541.

або ще тут :

Журнал Министерства народного просвещения 1842. Ч. 35. [№ 7]. Июль. - С. 69


   
Корнеслов русского языка, сравненного со всеми главнейшими славянскими наречиями и с двадцатью четырьмя иностранными языками составленный Федором Шимкевичем. Ч. 1-2. СПб., 1842. - С. IV, XVII, XVIII.

на гугл книгах :

https://books.google.com.ua/books?id=5qEJAQAAIAAJ&hl=uk&pg=PP10#v=onepage&q&f=false

та ще

https://books.google.com.ua/books?hl=uk&id=5qEJAQAAIAAJ&q=%D1%83%D0%BA%D1%80.#v=snippet&q=%D1%83%D0%BA%D1%80.&f=false

   
Яків Головацький ще у 1848 році писав, що Українською (Малоросійською, Южноруською, Руською) мовою розмовляє вся Україна, Волинь, Поділля, Галичина, Кубань (Чорноморщина), Угорська Русь (Закарпаття).

С. 35. - «выходитъ число Малорусинóвъ (Южныхъ Русинóвъ) на 13.144.000 душъ, изъ котрыхъ 10.370.000 до Россіи, а 2.774.000 до Австріи, т. є. 2,149,000  до Галиччины, а 625.000 до Угоръ належитъ»

«Недавно тому, якъ малорускій языкъ за осóбный, самостатный и стародавный меже языками Словенскими поважати стали. Перше брали одни церковно-словенскій за правдивый старорускій языкъ, отъ котрого нынѣшный малорускій буцѣмъ зопсованый, зпольщеный походити маe; другіи гадали, що онъ є лишъ нарѣчіемъ польского; инши зновъ, що нарѣчіемъ велико-руского языка. Мылніи тіи выображѣнья походили изъ слабого умѣнья церковно-словенского, а ще слабшого знанья стародавныхъ памятникóвъ малоруского языка и розвитья рускои словесности»

С. 43. - «Нарóдъ заселяющій южну Русь, Галичину, и сѣверо восточный закутокъ угорского королѣвства въ вышеописаныхъ гряницяхъ говоритъ однымъ и тымже языкомъ, котрый называєся у себе и у сусѣдóвъ Украинскимъ, Малорускимъ (южно-рускимъ) або таки Рускимъ (Руськимъ)»

С. 45. - «И то бы приложити, що Малорусине (Украинцѣ) мали ледви не зо всѣхъ сторонъ сусѣдами сородныхъ Словянъ»

Историческій очеркъ основанія Галицко-рускои Матицѣ и справозданьє первого собору ученыхъ
рускихъ и любителей народного просвѣщенія. Составлено Яковомъ Головацкимъ / Галицка Руска Матица.
Ч. 5. – Въ Львовѣ, 1850




Останнє редагування: 20 червня 2018 14:51:26 від Ruthene
   
Року 1655
 
січня 15 (25). Біла Церква. -
Універсал Богдана Хмельницького Низовому Запорозькому
Війську з підтвердженням грамоти Стефана Баторія
на Терехтемирів
 
Богданъ Хмелницкій, гетманъ обоихъ сторонъ Днѣпра и Войскъ Запорожскихъ.
Панамъ, панамъ енералной старшинѣ, полковникамь, полковой старшинѣ, сотникамъ, атаманнѣ и чернѣ всего Войска Украинского и всякой кондиціи людемъ, такъже кому б о семъ теперь и в потомніе часы вѣдать надлежало, обявляемъ симъ нашимъ універсаломъ, ижъ отаманъ кошовый Войска Запорожского, панъ Демянъ Барабашъ, вообщи зъ старшиною войсковою и атаманамы курѣнними положили перед нами грамоту найяснѣйшаго короля полского Стефана Баторыя в року 1577 месяца августа 20 на прошеніе антецесора нашего гетмана Якова Богдана и ко­шового Низового Запорожскаго Войска Павлыка данную, в якой королевской гра­мотѣ написано, ижь его королевская мосцъ выдячи козаковъ запорожскихъ до его королевского маєстату зычливую прихилность и рицерскіе отважніе службы, которыми завжди великіе бѣсурманскіе погромляючи силы, горъдое ихъ прагнене на кровъ христіанскую до конца затлумили и пащоку ихъ на Корону Полскую и на народъ благочестывий украинскій рикающую замкнули и вход в Польщу и Украину заступили, всѣ их неищетніі сили и нагліе на народъ християнскій небѣги грудми своими съперли, якіе их служби нагорожаючы, а дабы имъ Войска Запорожскаго козакамъ для зѣмовихъ станцѣй, гдѣ було прихилность мѣти, такъ же от неприятеля раненныхъ своихъ заховувати и лѣчити, в другихъ долѣгаючихъ нуждахъ отьпочивокь мати и всякой пожитокъ ку волѣ своей забирати, а чтоб такъже и напе­редъ заохоченни были зичливо в войску служити и противъ неприятелей отчизны своей охочо и неомилно отъпор чинитыи, надаетъ его кролевская моцъ козакамъ низо­вим  запорожскимъ вейчисте городъ Терехтемировъ з монастирем н перевозомь, опрочь складового старынного ихъ запрожскаго города Чигирина и от того города Терехтемирова на Низъ понад Днепромъ рѣкою до самого Чигрина и запорожскихъ степов ку землямъ чигринскимъ подойшлихъ, всѣ землѣ со всѣми на тихъ земляхъ насаженными мѣстечками, селами и футорами, рыбними по тому берегу в Днѣпрѣ ловлямы и иннимы угодыи, а вширъ от Днѣпра на степъ, якъ тихъ мѣстечокъ, селъ и футоровъ землѣ здавна находилы и теперь так си тое въ ихъ завѣданью мает, заховати; городокъ старинный же запорожскій Самаръ с перевозомъ и землями в гору Днѣпра по рѣчку Орелъ, а в низу до самихъ степовъ нагайских и кримскихъ, а
черезъ Днѣпръ и лимани днѣпровыи и боговыи, якъ из вѣковъ бувало, по очаковские
влуси, и въ гору рѣчки Богу по рѣчку Сынюху, от самарскихъ же земель чрезъ степь
до самой рѣки Дону, гдѣ еще за гетмана козацкого Прецлава Ланцъкорунскаго козаки запорожскіе свои зимовники мѣвали, и жеби тое непорушно во вѣки при козакахь запорожскихь найдовалось, его королевская мосць тоею грамотою своєю козакамъ запорожскимъ укрѣпилъ и утвердилъ; и просилъ онъ панъ кошовый за­порожскій Барабашъ со всѣмъ Войскомъ Запорожским и нашего на тое гетманского універсалу, прикладаючи жалобу, же чрезъ многіе перешедшіе годы оть войни с татарамы, турками, волохами, а наостаток из ляхамы Войско Запорожское въ нѣвецъ зъруйновалось и въ таких утисках всѣ оные ихъ городки и землѣ з рук у ихъ ви­лупленни, що не тулко коней своихъ, на якихъ в войску служать, але и себе чимъ прокормыть с чого не мають.

Мы теди Богданъ Хмелницкій, гетманъ, хотяй удалились от такого Войска Запорожского прозбы, вѣдаючи ихъ и самихъ от старадавных королей полскихъ привылегіями умоцненнихъ и особливіе клейноти и армату войсковую маючихъ, но же мы отъ всего Войска Запорожского и украинского на оборону отьчизны нашой назначенные зьвѣрхностью знайдуемся и згполную от Бога и от всего Войска и народа украинского по обоимъ сторонамъ Днепра далеко расшираючогось намъ врученную мосць и владцу як в войску, такъ и во всѣхъ городахъ и всѣмъ украинскимь народом дириговать маючи, такъ по той зверхной владзы нашой на тую прозбу пана кошового и всего Войска Запорожскаго прихиляючись, тими всѣми городами, мѣстечками, селами и футорами из ихъ всякими угодіи, якъ от найяснѣйшого короля полского Батория Войску Запорожскому надано, владѣть и пожитковатись с того дозволяемъ и чтоб тое все непорушно въ ихъ владзы во вѣки было, сымъ нашимь унѣверсаломъ стверждаемъ.
 
В року 1655 ануарія 15 в Бѣлой Церкви.
Свидѣтельствовалъ Войска Запорожского Низового войсковой писаръ, Иванъ Глоба.
 
Джерело : Крип’якевич І., Бутич І. (упоряд.). Універсали Богдана Хмельницького 1648-1657. Київ: Видавничий дім «Альтернативи», 1998. - С. 250

або
 
http://history.org.ua/LiberUA/966-7217-53-1/966-7217-53-1.pdf

________

ѣ слід читати як І

Ять — Вікіпедія
   
Року 1862

Куліш Пантелеймон Олександрович.

Простонародность в украинской словесности // Основа. № 1. – 1862.

Украинских писателей прежнего времени упрекают, бывало, в простонародном тоне и складе их произведений. Например, Белинского в этих произведениях поражала очень неприятно «мужицкая наивность и наивная прелесть мужицкого разговора».— «Хороша литература (восклицает он), которая только и дышит, что простоватостию крестьянского языка и дубоватостию крестьянского ума!»
Это — суждение знаменитого русского моралиста-критика недавнего времени,— суждение ума, проникавшего в тайны общественной жизни глубже всех своих сверстников. Как было не покориться его могущественному влиянию на современников и не пойти следом за Квиткою, который, вняв добродушным советам столичных приятелей своих, низошел до подражания великорусским журнальным повестям своего времени! Но украинские писатели пережили благополучно период критических авторитетов. Их спасло уважение к человеческой личности, как бы низко ни была она поставлена в гражданском обществе, а это уважение проявляется во всей устной словесности нашего народа, в его песнях, легендах, притчах, пословицах, верованиях и понятиях о человеке вообще.

Становясь на уровне своей народной философии, наши писатели этим самым засвидетельствовали свое сродство в духе и истине с великою собирательной личностью простолюдина. Будучи, по своему образованию и положению в свете, людьми иного, не простонародного круга, они как-будто не доверяли сами себе, что возьмут верный тон в повестях и поэмах, рассматривая явлення народной жизни с точки зрения людей, цивилизованных по-иноземному. Они не ограничились небольшим кругом людей, усвоивших себе речь не-народную; напротив, сойдясь братски с миллионами нецивилизованных по-иноземному земляков, в общих всему народу чувствах, занялись прилежным изучением разработкой осмеиваемого Белинским простоватого простонародного языка и, выражая на нем высокие поэтические идеи, старались придать этому языку достоинство всенародной речи, В чем более или менее и успевали. В то же время пиша на языке, общедоступном для всех Украинцев, они этим самим внушали многолюдному обществу «живых и ненарожденных» соотечественников своих убеждение, что говорят они правду, открытую для всеобщей поверки.

Они не подделывались под простоватую речь человека неграмотного, они в счастливейших вираженнях этой простоватой речи, принадлежавших людям по природе своей талантливым и, может быть, при своей неграмотности, гениальным, искали образцов и законов, как должно выражать душевные движения таким образом, чтобы литературному произведению сочувствовало возможно большее количество читателей и слушателей. Эта речь никогда не была им чужою: она била речью их матери в то время, когда душа набиралась первых понятий о достойном и недостойном, о прекрасном и отвратительном, о правом и неправом. Поднимая этой речью повесть о старом и новом времени до общечеловеческого достоинства слова, они избежали со стороны своих настоящих и будущих читателей недоверчивого вопроса: да знали ли они близко жизнь, которую изображали? Что они не сочиняли того, чего не могло быть в украинской жизни,— доказательством этому служит именно призвание всего грамотного народа украинского к чтению их произведений,— призвание посредством языка, общедоступного в Украине. Не в замкнутом обществе любителей словесности проверяли они жизненный смысл своих произведений: они пускали их прямо в народ,— в те слои общества, которые не станут попусту тратить на чтение времени, нужного для самих насущных трудов и забот. Быстрая распродажа дешевых изданий в провинциальных захолустьях украинских всего лучше доказала воспитательное значение наших, покаместь все еще немногих, литературных произведений.


Останнє редагування: 24 червня 2018 18:10:57 від Ruthene
   
Но в то время, когда люди, поднявшиеся, посредством образований, выше уровня массы простонародья, от времени до времени подкладывают ему удобопринимаемую им умственную пищу,— простонародья, с своей стороны, раскрывает передаными богатства своей речи, своего самобытного ума, своей по природе зстетической фантазии. Единственный покаместь литературный орган украинский «Основа», представил уже довольно образцов переведенной на бумаге устной народной словесности и обладает, по этому отделу своему, сравнительно самым богатым запасом материалов. По нашему личному мнению украинский журнал должен давать еще больше места этого рода статьям, сравнительно с собственно-беллетрическими пьесами в стихах и прозе. Эти рассказы, записанные со слов старожилов или людей одаренных природною красотою и силою слова, составят насущную пищу талантов, еще не обнаружившихся, находящихся ныне еще в детстве и младенстве своего возраста. По ним и писатели, выступившие уже на свое поприще, будут проверять свой язык, тон, вкус и самый строй мыслей. Эта полная свежих жизненных соков почва даст в своє время богатейшие плоды.

Мы уже не говорим о том, что для этнографа этот отдел журнала — настоящая золотая россыпь, на которой, с помощью самой малой промывки, он добудет сведения об Украинском народе бесценные. Вот почему, обращая на этот отдел «Основы» внимание ее читателей, мы в то же время советуем каждому, кто обстоятельствамн жизни поставлен в близкие отношения с лучшими представителями простонародья и вообще так называемых в Украине людей тямущих,— слушать их с полным вниманием и класть на бумагу слышанное в возможно безыскусственном виде.
Нельзя впрочем сказать, чтобы в этом роде деятельности не было своего, особенного искусства. Оно состоит в уменьи выбрать между говорунами лучшего и из его речей заметить истинно занимательное.

Нам случалось быть свидетелями, что один и тот же рассказчик доставлял одному слушателю самьые драгоценные вещи, тогда как другой ловил в его речах несвязные мелочи, из которых мог бы выбрать для себя кое-что только опытний писатель, но которые для слушателя обыкновенного были скучны и только. Стоит подумать над этим каждому: почему иной рассказчик увлекает изустным словом кружок слушателей, нечуждых зстетической образованности, и тот же самый рассказчик, будучи грамотен, не в состоянии положить своего рассказа на бумагу так, чтоб это не было скучно для тех же самих слушателей. Еще поразительнее факт, что двое записывающих слышанное, повторив очень близко чей-нибудь очень занимательный рассказ, производят на нас до такой степени различное впечатление, какое ми исытываем читая хорошую и плохую повести. Бывали случаи, что записанное из уст рассказчика, без примеси фантазии, принималось читателями за произведение самого эстетического литературного таланта, тогда как то же самое перо вслед за тем производило, на основании вымысла, вялый и скучный рассказ, в котором только предубежденный читатель искал следов таланта.

Все это мы говорим для того, чтобы каждый, кому дорога идея родного слова нашего, идея глубоко жизненная, взял на себя труд подумать об этнографических очерках и потом, при всяком удобном случае, проверить свои умозаключения на самом деле. Есть в жизни много такого, чему никак другого не научишь. Воспроизведение слышанного в такой силе и истинности, чтобы те, кто не слышал, испытывали, читая написанное, то самое, что ощущал писавший, принадлежит, может быть, к тому же роду искусства, что и воспроизведение в слове видимого глазами, хотя здесь механизм действия ощутительнее для нашего наблюдения. Поэтому мы никак не скажем, что оно — маловажное дело.
   
Указывая выше на плоды подобных трудов, ми исчислили еще не все. Последним и важнейшим их результатом может быть появление целой области литературных произведений во вкусе и в духе Украинского народа. Как ни высоко стоит итальянец Боккаччио на суде потомства, но он, собственно говоря, был не более, как искусный перескащик слышанного и испытанного лично. Между тем, смотрите — какую важную роль играла его знаменитая книга Il Decamerone, этот сборник небольших, очень просто — хотя и очень увлекательно — написанных рассказов: поэмы, драмы, комедии, романы пестрьм роем вилетели из этой книги и распространились по всей Европе так широко, что и в русской| литературе можно указать отголоски неподражаемой болтовни флорентийца XIV века. Никто из поэтов не произносил имени Боккаччио без уважения, а Байрон, в энтузиазме благодарности, которую он питал ко всем достойным своим предшественникам, выразился о нем так, что этот, как он его назвал, Bard of Prose, автор сотни романтических рассказов, разве немного ниже Данте и Петрарки. Таким образом и для талантливого собирателя народных рассказов украинских (здесь в самом деле необходим особенного рода талант) может представляться в будущем сладкая, неотравленная сознанием мелкого самолюбия или корыстных видов, надежда, что за его труд поблагодарит его некогда еще не рожденный Байрон.

Вообще, важность наших дел, каковы бы они ни были, не должна быть намеряема успехом их во время самого совершения; в отношении же украинской словесности, всего вреднее было бы для общего нашего дела, если бы мы управлялись желанием скорого торжества. Довольно с нас
глубокого сознания, что мы все, как бы ни были различны наши силы, делаем дело народное и в настоящем строим будущность не собственную, не личную, а будущность нашего народа в неопределенно-далеком времени. Сильное проникновение наше духом собирательной личности простолюдина и заявленньй множеством случаев ответ этой личности на наши человеческие понятия о ней и братские чувства к ней — служат нам достаточным ручательством, что, при всей малости нашей, как отдельно взятых единиц, мы все вместе делаем дело немалое. Забудутся ли наши имена, или воссияют в самих прочных памятниках народной жизни, т. е. в произведениях великих писателей,— все равно, предчувствие грядущего оживления Украинского племени должны сладко согревать каждую душу в ее стремлении к бесконечному.

Возвращаясь к началу нашей речи, скажем, что Белинский, при всей самостоятельности своего критического таланта, не в силах был стать выше понятий современного ему русского общества и, если бы даже возымел, каким-нибудь чудом, идею о простонародности литературы, осуществляемую в настоящее время Украинцами, то его бы никто не поддержал,— все остались бы глухи к его убеждениям. У нас эта идея возникла вследствие исторического хода общественной жизни.
   
Грамотная часть украинского общества, еще до соединения Украины с государством Московским, в своих беседах отклонялась об общей всем украинской речи в церковно-славянщину, в польщизну и в этот средний между тремя элементами язык, которым писались тогдашние юридические акты. По присоединении Украины к государству Московскому, грамотные люди отклонялись еще больше от простонародной речи в тот язык, который наши академики и семинаристы, вместе с московскими грамотеями, выковали для официального и литературного употребления во всем государстве; а когда в России появились стихотворцы, повествователи и историки, когда устроеннне российским правительством так называемые народные училища и умноженные российским синодом семинарии охватили всю Украину пропагандою искусственного языка, составленного общими трудами украинских и великорусских грамотных людей,— простонародный украинский язык слышался только в песнях да в беседе людей, неумевших, по недостатку книжной образованности, обьясняться иначе.

Как ни много вошло украинских слов и оборотов в книжную великорусскую речь, но в ней естественно преобладали элементы великорусские. То, что не было внесено в нее из простонародного языка, оставалось в пренебрежении у литераторов и равнодушно было обречено ими на забвение, чему доказательством служат приведенные нами слова Белинского.
Между тем, посмотрите, кто словесный материал украинский в великорусскую речь во время ее литературной обработки? Люди предубежденные против простонародности уже по одному тому, что захватали от польского образованного, шляхетского общества известное всем пренебрежение к простому народу. За неимением в языке московской письменности и в речи великорусского простонародья таких слов и оборотов, которые бы соответствовали новым государственно-общественным потребностям, они брали из украинского языка только то, что могло быть терпимо в новой среде, в которой они очутились необходимыми деятелями, все же, на чем лежал отпечаток «простоватости крестьянского языка и дубоватости крестьянского ума», как выразился Белинский,— все это они считали недостоиным появляться в проповедях, законах, учебниках и чисто литературных произведениях. Естественно, что браку осталось слишком много и что в этом браку погребены были сокровища украинского слова, незримые глазами, притупленными чтением составленных опричь народа писаний.

Если бы, в самом деле, это был ни на что негодный сор, то он бы так и погиб в забвении; украинские простолюдины поокали бы, погокали еще с полвека, да и усвоили бы себе великорусскую книжно-народную или народно-книжную речь, подобно каким-нибудь Зырянам, а то нет! Язык, не вошедший в великорусскую письменность, выражал жизнь, богатую своими особенностями, и засвидетельствовал свою гармонню и силу во множестве изящных произведений простонародной словесности. Народ неграмотный дорожил своим языком и не захотел с ним расстаться. Не стану распространяться здесь о весьма важном обстоятельстве: что в то время, когда дворянские дети поступали в учебные заведения, где приходилось им усваивать знания и выражать их посредством искусственного общерусского языка, они оставляли дома мать и нянек своих, которые до тех пор говорили с ним на простонародном языке. Заблуждение наших отцов и дедов, что девицам не должно давать такого умственного образования, как мальчикам, было причиною, что женская часть средней руки дворянства оставалась вообще мало знакомою с языком великорусским. О дворянах мелкопоместных и говорить нечего. Те просто говорили: «Зачем учить дивчат грамотности? для того разве, чтоб к панычам письма писали?» Это-то обстоятельство было причиною, что многие матери людей образованных были у нас вовсе не грамотны или полуграмотны, а неграмотность и полуграмотность делала то, что они с своими сыновьями, будущими учеными и писателями, объяснялись на том самом языке, что и какая-нибудь нянька-бабуся.
Образованный изучением иностранных литератур ум, не мог оставить без внимания красоту материнских речей, непохожую ни на что им усвоенное в школе. Он естественно давал ей цену высокую, хотя и не имел еще средств доказать ее литературным способом.
   
Народные песни украинские, на которые обращено внимание с 1819 года, помогли этой оценке. Тут мы увидели, посредством печати, яснее прежнего, как прекрасен язык, о котором ни слова не говорится в учебниках, над которым наши наставники глумятся с кафедры.
Сочинения украинских писателей, воспроизведших оставленную нами в селах и хуторах жизнь языком наших матерей, довершили наше перерождение относительно украинского слова. Нашей душе любо было в той стихии, которою продолжали жить непеределанные школою спутники нашего детства; мы радостно нисходили с училищных высот в простонародную толпу, и одна мысль, что мы говорим и чувствуем то, что говорят и чувствуют миллионы незахваченных учебниками людей, давали нашим умственным силам молодую свежесть.

Сближаясь с простонародной жизнью, так сказать из благодарности за то, что в ней протекло наше детство, мы увидели в этой жизни вооруженным наукою зрением много неведомого нашим наставникам и, между прочим, пришли к убеждению, что простонародная украинская жизнь есть целый мир самостоятельних понятий человека о том, как ему быть на свете.
В ней до сих пор встречаешь характеры, по которым не только поэт, но и историк может воссоздавать личности, затуманенные летописями и историческими системами. Она, одним словом, заняла нас, как новая наука, которой до сих пор не было дано принадлежащего ей места в ряду предметов, подлежащих ведению свободного ума человеческого.
Отсюда-то, из этой таинственной глубины, в которую начали мы погружаться с недавнего времени, сила вещей начала, так сказать, выбрасывать на берег сокровища, показанные нам в обработанном виде нашими писателями.

Но все, что до сих пор сделано украинскою словесностью, есть не больше, как доказательство, что не напрасно образованные Украинцы обратились к изучению своего простонародья и всего, что составляет сложившийся веками мир простонародной жизни.

Человечество не пускает в ход всех своих запасов разом.
Многое у него остается до поры до времени в спряту; многое оно разрушает, переделывает посредством новых явлений жизни в иной вид и потом опять обновляет забытое веками, пренебреженное народами бытие. К таким дивам, которых смысла все еще не разгадала наука, принадлежит воскресение Славянского мира, а в Славянском мире — воскресение украинской словесности. Деятели зтой словесности, захватывая в круг разнообразных своих трудов всю массу говорящих по-украински и любящих украинский язык, зтим самым заявляют человечность своих стремлений. Самая многочисленность личностей, на которые распространены братские заботы украинских мыслящих людей, служит некоторым образом порукою в том, что, если бы это дело было не нужно для жизни, если бы оно было утопическою фантазиею только немногих людей, то собирательный разум заинтересованной в нем массы сам собою решил бы его несостоятельность. Для нескольких влиятельных умов возможно убедить в чем-нибудь зфемерном аудиторию, или замкнутое общество любителей словесности, возможно даже — как это мы и видим — создать целый круг московских славянофилов, измечтавших себе какую-то Россию, небывалую для историка и несуществующую для простонародья; но относиться с кабинетною мечтою к тринадцатимиллионно му обществу невозможно безнаказанно.
   
Сговориться между собою, подобно московским славянофилам, украинский народ не имел никакой возможности. Следовательно, было бы весьма естественно противодействие с его стороны усилиям наших писателей, если бы они были признаны вредными или ненужными. Это противодействие необразованный народ всего скорее мог бы выразить совершенным равнодушием к украинским произведениям, а люд грамотный — печатным отречением от нашей словесности.

Вместо того мы видим явления противоположные. Никогда не слыхавший об украинской словесности выходец из Украины в Саратовской губернии и сельский житель между Львовом и Черновицем одинаково сочувствуют задушевному стиху Шевченка. Случайно попавшая в руки какого-нибудь загпанного семинариста повесть Квитки производит в нем переворот и присоединяет его к народу, от которого его отрознило училище. Уроженец Воронежской губернии и воспитанник московского пансиона, а потом Харьковского университета, чтением украинских песен наводится на прямой путь и является нашим родным деятелем. Рано еще обнародывать подобные факты, но их у нас множество. Что же касается отречения, то, при всем разномыслии с нами многих из цивилизованных по-иноземному Украинцев, никто из них до сих пор не отрекся печатно от Шевченка, составляющего лучшее украшение нашей словесности.
Скажем более. С того времени; как украинская словесность, с изданием «Основы», пошла более твердыми шагами и все лучшие великорусские журналы заявили свое сочувствие к честной, в политическом мире, украинской народности,— трудно встретить образованного Украинца, который бы не прнзнавал себя Украиицем.
Но, если бы появилось даже и много таких лиц из Украинцев, которые, подобно профессору Срезневскому (природному ярославцу), обьявили бы с кафедры, что украинская литература — мечта, а украинская народность — выдумка; то участие миожества грамотных людей и повсеместное сочувствие простонародья к произведениям нашей словесности сами по себе служат прочной основой делу и обеспечивают его, как от упадка, так и от уклонения в сторону, противоречащую насущним требованиям жизни.

Таким образом, простонародность в украинской словесности не есть свидетельство безсилия наших авторов писать для выделившейся из народа сравнительно малочисленной части Украинцев, а напротив — залог общенародного развития нашей словесности в будущем, на широком основании.
Европейская цивилизация не представляет для нас чего-то ненавистного, как для московских славянофилов, которые объявили Запад гнилым и изобрели какое-то русское воззрение на науки и искусства.
Ми изучаем дружески все, что выработано другими обществами и народностями, но благ для нашего народа ожидаем только от своеобразного развития его собственных нравствениых сил и от увеличения средств к жизни на его родной почве. Мы не говорим, подобно прежним русским патриотам, что мы «идем быстрыми шагами по пути просвещения». Ход наш не может быть очень быстр, потому что нас, желающих действовать при свете науки, очень много, и для нас — для людей громадских по своєму миросозерцанию — не мыслим истинный прогресс не только для целого народа, но даже для малочисленного общества, пока оно окружено со всех сторон непонимающими его толпами.  Медленна должна быть наша работа, но верна. Чем больше человечности видим мы в Украинском народе, тем больше должы мы приложить попечения о том, чтобы каждая сколько-нибудь мыслящая голова понимала ясно другую. Тогда только слово, эта великая сила человеческой природы, вступит во все свои права.   
 
П. Кулиш.
   
Не была Украина в значительной части русской. Смотрите данные переписи
 Российской Империи 1897 г.


А переписував хто?
  [KA] !!!
Ті дані нагла приписка.
Москалів в Україні було набагато менше.
Це те саме, що польський перепис 30-х.
Вже поляки ржуть, що українці в Галичині були нацменшістю.
Коли окупант робить перепис окупованих, то завжди ржач.
   
1910 р. - "Украинцы - не русские"

 (Столипін Петро Аркадійович — російський прем'єр-міністр у 1906—1911 роках).

Письмо губернаторам 20 января 1910 г.

Гг. губернаторам

Циркулярно

С изданием Высочайше утвержденных 4 марта 1906 г. Временных правил об обществах и союзах среди инородческих элементов, населяющих Россию, стало наблюдаться особое движение к культурно-просветительному развитию узкого национально-политического самосознания и образование для этой цели целого ряда обществ, под самыми разнообразными наименованиями, имеющих целью объединение инородческих элементов на почве их исключительно национальных интересов.

Преследуя вышеуказанные цели, такие общества, несомненно, ведут к усугублению начал национальной обособленности и розни и потому должны быть признаны угрожающими общественным спокойствию и безопасности, как то и разъяснил Правительствующий Сенат в целом ряде решений (указы от 18 июня 1908 г. № 9120 по делу украинского общества Просвiта, от 4-го сентября 1909 г. за № 8397 по делу польского общества Освята и др.).

Ввиду сего я признаю учреждение подобных обществ, на основании п. 1 ст. 6 закона 4 марта 1906 г., недопустимым и считаю долгом указать Вашему Превосходительству, что при обсуждении ходатайств о регистрации каких бы то ни было инородческих обществ, в том числе украинских и еврейских, независимо от преследуемых ими целей, местному по делам об обществах присутствию надлежит в каждом отдельном случае подробно останавливаться на вопросе о том, не преследует ли такое общество вышеуказанных задач и в утвердительном случае неукоснительно отказывать в регистрации их уставов, на точном основании приведенных указаний Правительствующего Сената.

Вместе с сим, Вам надлежит в настоящее время тщательно ознакомиться с деятельностью уже существующих инородческих обществ и в подлежащих случаях возбудить установленным порядком вопрос об их закрытии.

Министр внутренних дел,
статс-секретарь Столыпин

Скрепил: Директор Арбузов

20 января 1910 г.

№ 2

РГИА. Ф. 1284. Оп. 187. 1909. Д. 260. Л. 22–22 об.
На бланке «Министерство внутренних дел. Департамент общих дел».
Машинопись. Подлинник с подписью.
   
невже слово "бублик" - не кацапське а запозичене з української?!

«Граматика малоросійського наріччя», авторства Олексія Павловського, що була видана у 1818 році



Останнє редагування: 8 липня 2018 08:30:24 від H.Kropp
   
Борщ --щі.
Хахахааа))))))))))))))
   

Цю тему переглядають:

0 Користувачів і 1 гість
 
Повна версія