OldBoy Написав:
-------------------------------------------------------
> как пишет Достоевский в «Дневнике писателя за 1876 год», «переманили от нас, из
> нашей вечно создающейся России, слишком много дум, любви, святой и благородной
> силы порыва, живой жизни и дорогих убеждений» [Достоевский 1981 XXIII, 30]. Поэтому-то
> для тех русских, которые отдали им много «дум, любви и благородной силы порыва»,
> Европа стала второй родиной: «У нас - русских - две родины: наша Русь и Европа, даже
> и в том случае, если мы называемся славянофилами (пусть они на меня за это не
> сердятся)» [Достоевский 1981 XXIII, 30].
>
> «Святость» Европы для Достоевского на протяжении всей его жизни была одним из тех
> аргументов, на которых он основывал свои рассуждения: «Европа - но ведь это
> страшная и святая вещь, Европа! - писал он в «Дневнике писателя за 1877 год», - О,
> знаете ли вы, господа, как дорога нам, мечтателям-славянофилам, по-вашему,
> ненавистникам Европы - эта самая Европа, эта "страна святых чудес"! Знаете ли вы,
> как дороги нам эти "чудеса" и как любим и чтим, более чем братски любим и мы великие
> племена, населяющие ее, и все великое и прекрасное, совершенное ими. Знаете ли вы,
> до каких слез и сжатий сердца мучают и волнуют нас судьбы этой дорогой и родной
> нам страны, как пугают нас эти мрачные тучи, все более и более заволакивающие ее
> небосклон?» [Достоевский 1983, XXV, 198].
>
> Достоевский признавался, что Европа была для него тем бесконечно притягательным
> краем, о котором он мечтал почти сорок лет, а в шестнадцать лет в «страну святых
> чудес» хотел даже бежать.
>
> Классический мотив сыновней привязанности находим в монологе Ивана Карамазова,
> который при всем своем скепсисе и богоборчестве склоняет голову перед памятью
> предков: «Я хочу в Европу съездить, Алеша, отсюда и поеду; и ведь я знаю, что поеду
> лишь на кладбище, но на самое, на самое дорогое кладбище, вот что! Дорогие там лежат
> покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой
> страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я,
> знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними...»
> [Достоевский 1976, XIV, 210].
>
> «Европа нам тоже мать, как и Россия, вторая мать наша - писал Достоевский,
> оставшийся в этом вопросе верным своим юношеским признаниям, - мы много взяли от
> нее, и опять возьмем, и не заходим быть перед нею неблагодарными» [Достоевский 1984
> XXVII, 36].
Фантомні болі внука грко- католицького ксьондза- ренегата . " Жалкій чєловєчішко "
Глухой отказ как то уж слишком быстро наступил. 
